Я все принимаю всерьез.
Страшно мне.
Я боюсь этой ночи, этого вечера, как же боюсь...
Сегодня же ночью меня может просто не стать – так что спешите попрощаться…
Меня может не стать, может сломать, а если сломает, то все уже, конец, как была уже точно не срастусь. Но если я вернусь собой – что ж, значит, победила.
Будь... тот день, когда ей пришло это в голову.
Наверное, меня можно поймать на безупречно-ленивом взгляде, голосе... На безразличии меня и можно раскусить, расколоть.
Я обладаю какой-то странной религиозностью. Куцей донельзя.
Но тексты православных песнопений, да и всяких других, я думаю, заключают в себе поразительную по глубине проникновения силу.
В общем, good night and good luck мне.
Да буду я спасена.
Amen.
Я боюсь этой ночи, этого вечера, как же боюсь...
Сегодня же ночью меня может просто не стать – так что спешите попрощаться…
Меня может не стать, может сломать, а если сломает, то все уже, конец, как была уже точно не срастусь. Но если я вернусь собой – что ж, значит, победила.
Эй, слышишь!? Мне страшно, я боюсь!
Будь... тот день, когда ей пришло это в голову.
Наверное, меня можно поймать на безупречно-ленивом взгляде, голосе... На безразличии меня и можно раскусить, расколоть.
Господи, возвах к тебе, услыши мя, Господи!
Господи, возвах к тебе, услыши мя, Господи!
Господи, возвах к тебе, услыши мя, Господи!
Я обладаю какой-то странной религиозностью. Куцей донельзя.
Но тексты православных песнопений, да и всяких других, я думаю, заключают в себе поразительную по глубине проникновения силу.
...А уж положенные на рок – тогда вообще... *усмехается*
В общем, good night and good luck мне.
Да буду я спасена.
Amen.